О ПЕРСОНАЖЕ

1. Имя, возраст, раса
Бернхард Фукс, 47 лет, оборотень

2. Род деятельности, титул
Вышибала в борделе.

3. Внешность
Высок, широкоплеч, поджар, легок на подъем, быстр и вынослив. Волосы светлые, кожа тоже, глаза серые. Мимика живая, однако произвести мрачное и угрожающее впечатление умеет - навыки, приобретенные у братьев-инквизиторов, не пропьешь. Вечно в порезах и ссадинах, но все заживает быстро - как на собаке.

4. Образ персонажа
Никогда в жизни Берн не смеялся так, как смеялся в каморке борделя, служившей ему теперь домом, прислонившись плечом к своей новой кровати – смеялся так, что перебудил бы всех, не будь там уже достаточно шума, музыки, криков и хохота пьяных военных, которые пришли сюда пропивать свое жалованье. Никак он не ждал, что жизнь заведет его в такое место - но тут от сумы и тюрьмы не зарекайся, да и от борделя тоже – такой мудрости никто, кроме жизни, и не научит. А жизнь его была хоть и не сахар, но и не коровья лепешка. По крайней мере, до проклятия.
Мать его помешалась после гибели отца: об этом говорили в деревне, когда видели, как она сидит на берегу реки или склоняется над перилами моста, тихонько покачиваясь, будто ива под легким ветром, такая же тонкая и уязвимая. Берн знал, что неправда это: не после гибели отца она помешалась, а раньше. Мать его всегда говорила с водой, не раз он видел, как она бормочет над полной кружкой, покачивая ее в руке – но после отца что-то изменилось, или страх она отринула, или свою жизнь, а может, то и другое сразу.
Сначала ее жалели, потом священник приходил говорить с ней, но итог всегда один - Двое говорят со мной, отвечает она, опустив глаза долу, как будто прося прощения за то, что причастилась этой благодати, но проси прощения у Двух, сестра, проси и молись за свою душу. Да держись подальше от воды – не стерпят добрые твои соседи, если начнешь шептать над колодцем или речкой, а потом умрет кто по хвори или по несчастью.
Не могла она ничего поделать или не хотела – неважно. В конце концов жалость односельчан превратилась в страх, и очень быстро – в злость. Инквизиция взяла ее ночью, недолго держала, суд был коротким, казнь через сожжение, прах развеется по ветру и никакой скверны и темного колдовства на твоем месте не останется.
Так закончилась жизнь Анны Свечницы, и кроме Берна никто ее добрым словом не вспомнит.
Церковь про него самого, однако, не забыла. Его, Берна без отца и матери, инквизиторы передали в обитель монастыря в Брогге, и этот день навсегда останется в его сердце, этот день предопределит его самую роковую ошибку, но пока что тринадцатилетний Берн, худой и тощий, старые отцовские вещи мешком висят, уже тогда высокий, трясётся в повозке, где, помимо вещей, положенных всякому священнослужителю, тугой тяжестью лежат мешки с зерном и мукой, с яблоками, от которых идет одуряющий сладкий запах, как только мешки эти открывают. Он в своей жизни столько еды не видал, и поначалу только она его занимала, не в пример не поддающейся грамоте - но проходит время, и его увлекают книги, буква цепляется за букву, а слово за слово, не только святые в этих книгах, но и воины, и мореплаватели, и карты, и цифры. Он уже может помогать считать средства монастыря и ездить на рынок в город, где, забыв о сумрачном братстве, улучив минуту, он носится по блошиному рынку, дерётся с другими подростками своих лет или вместе с ними глазеет на городских девчонок, когда те, устав от летнего солнца, умываются на заднем дворе у пекаря, вода течет по шее и за воротник, а что там за холщовой тканью, целомудренно укрывающей неведомые женские секреты - лишь Двум известно. Потом бьет колокол большого собора, и он несётся обратно на рынок, где братья уже начали собираться в дорогу обратно.
Непоседливый как жук, ворчат братья, а настоятель смотрит задумчиво. И когда в обитель приезжают братья-инквизиторы, настоятель долго что-то обсуждает с ними в своей комнате, а потом выходит, и сомнение и тревога написаны на его лице. Берна забирают инквизиторы. И учат - по-своему.
Его зовут Лисом - за то, что хитер на дознаниях и легко получает признания, и Берн не рассказывает никому, что он на самом деле не хитрит, просто чистосердечие его ничего не меняет, если казнь положена – она будет, если положено милосердие – он его предоставит. Есть жестче его, есть мягче, сам он предпочитает действовать по совести и непреклонно.
Так было и с девушкой. Сколько их было - не счесть, но одна вернулась и назвала ему имя, которое он вспомнил.
Она позаботилась об этом. Чтобы он знал, как сильно она ненавидит. Хотелось сказать ей - ты разве не понимаешь, что иначе нельзя, все мы расставлены по местам, как фигуры на шахматной доске, и мало что можем сделать, а изменить – так и вовсе ничего, но я сделал все, что мог. Она выжила и выросла, и теперь стояла в его кабинете, такая же красивая, как ее мать тогда, и такая же виновная. Но о последнем он узнал не раньше, чем наступило первое полнолуние.
О той ночи он помнит мало – чувство беспокойства, неясной тревоги и страха, не дававшее ему покоя весь день и весь вечер до того, как серебристый свет луны залил его келью, а когда это произошло, он уже не был сам собой.
Очнулся он наутро в лесу, одежда – одни лохмотья, ссадины, порезы и привкус крови во рту. Мысль одна: если придет обратно и покается, то умрет верным заветам агастианства, и тогда душа его будет спасена, если не тело, - но кого волнует тело, если он обретет новое, если возродится вновь, избежав Бездны. Он чуть-чуть, совсем немного, будет гореть на костре, а потом проживет другую жизнь, и, может быть, та, другая будет легче и лучше этой. Но от мысли об огне хотелось пятиться назад, волосы вставали дыбом, хотелось зарычать, оскалиться – и жить, жить, жить, так отчаянно жить прямо сейчас.
Берн скрывается от братьев-инквизиторов, не в силах решить, и чем дольше он прячется, тем дальше от него момент истины. Жизнь беглеца лучше смерти, быть изгоем лучше, чем пленником. А говорят, что есть способы снять проклятие. Говорят, можно излечиться. 
Берн прячется, пока не попадает в бордель. И вот он, бывший инквизитор, на полу рядом бутылка дешевого вина, и он смеется, не в силах остановиться, как полный дурак, шут гороховый – богохульник, высмеивающий и свою жизнь, и свою веру, и Двух, создавших все это.
В священных текстах не сказано, что Супруги смеются. Но Берн уверен, что шутить он умеют, хоть и не так, как люди.
5. Семья и окружение
Анна Свечница – мать, мертва
Джейми Ханс – отец, погиб
Хайле – вампирша, работница борделя.
Мадам Роза – хозяйка борделя

6. Дополнительная информация
Знает староимперский, разбирается в священных текстах, философии, науках и немного травничестве и целительстве, только последнее ему в жизни и пригодилось. Знает, на что давить при допросе, знает, как вымучивать признания, не нанося существенного урона. В магии не сведущ от слова совсем – только о малефиции имеет представление.

7. Цели в игре
Влипать в неприятности, играть жизнь низов.

ОБ ИГРОКЕ

1. Откуда узнали о нашем форуме
Перманентно тут.

2. Связь с игроком и частота отписи
Раз в неделю-две. Не быстр, тг дам, если надо, в лс.

3. Разрешение на передачу
Даю.