О ПЕРСОНАЖЕ

1. Имя, возраст, раса
Мэйв фэр Айриэнн
526 лет, сеидхе

2. Род деятельности, титул
Де-юре - вдовствующая герцогиня Улвенская, де-факто - отшельница с окраин герцогства, предпочитающая тишину и покой всем благам мира. Чародейка, травница; сильный эмпат.

3. Внешность
Редко можно встретить кого-то, столь же привлекательного и отталкивающего одновременно. Мэйв принадлежит к тому типу женщин, которыми легко увлечься за считанные секунды, залюбовавшись издалека; невысокая для сеидхе, тонкая и бледная, с искусанными в задумчивости губами и копной белокурых кудрей, рассыпавшихся по плечам, она выглядит эфемерной и хрупкой, вызывая подспудное желание защитить - или присвоить. Но первая же встреча лицом к лицу расставляет всё по своим местам: и люди, и нелюди теряются перед пристальным вниманием тёмно-серых, похожих на грозовое небо глаз, рассматривающих собеседника тяжело и неласково; перед объективно красивыми, но лишёнными жизни чертами, застывшими в выражении вежливого равнодушия; перед голосом, звучащим бесконечно надменно, и лишь слегка - устало. В каждом жесте - сдержанность на грани отчуждения; в каждом слове - осенняя прохлада. Маска сидит идеально, год за годом всё прочнее прирастая к коже, трескаясь лишь под влиянием сильных чувств, - но слишком мало теперь в мире вещей, способных пробудить у мраморной статуи новые обиды и радости.

4. Образ персонажа
В Бан Невиннар круглый год цветёт акация и плетётся по стенам шиповник; густой аромат разливается в воздухе, словно дурман. От приторной сладости кружится голова, сами собой опускаются веки, и только низкое контральто матери, звучно раскатывающееся по залу, не даёт потерять связь с реальностью. Урок слишком сложен для детей, чувствующих себя осами в медовой лужице, даже более зрелая Шелин хмурится в напряжении, но мать искренне верит в то, что говорит - и Мэйв отражает её веру, как зеркало.
- Мы считаем Метаморфозы свершившимся фактом лишь потому, что на отведённом нам участке Пути способны отметить некие "до" и "после" в самой примитивной и грубой форме, словно верстовые столбы. Это упрощение предназначено для того, чтобы смягчить горечь собственного невежества, заключённого в бессилии понять природу вещей; но если и существует концепция, способная отразить божественный замысел, от неё равно далеки как застой, так и хаос. - Айрэ замолкает ненадолго, касаясь увядающего цветка на гранитной колонне, и нежно улыбается дочерям. - От вас, мои дорогие, я жду не разрешения парадоксов, известных ещё нашим предкам, но жизни в гармонии с собой и миром; помните о мере незнания, с которой идёте рука об руку, и в любом своём действии либо бездействии руководствуйтесь лишь одной мерой – сколько принесёт оно блага.

***

В своём учении Айрэ будто пытается обрести бессмертие, клеймом отпечатываясь на незрелых душах, но смысл многих уроков с годами по-прежнему ускользает, словно ящерица между камней. Для той, кто ищет гармонии, Мэйв очевидно недостаёт смирения, и когда становится понятно, что мать не добралась в Тар Эвернесс, она больше не слушает ни уговоров, ни приказов.
Обессиленный комок перьев камнем падает на западное побережье и ещё несколько недель оправляется в руках сородичей, прежде чем возвращает самосознание и настоящий облик; такому подарку рады не все, но прочь не гонят, и с помощью тех, к кому стремилась мать, - чьих-то старых друзей, возлюбленных, наставников и братьев, - Мэйв начинает понимать её чуть лучше. Впрочем, это не приближает даже тени Айрэ, и тогда Мэйв спрашивает всех, кто может что-то знать, от ловцов жемчуга до Круга Чародеев; в отчаянии обращается к некромантам, желая и страшась увидеть мёртвый дух матери, но терпит неудачу – у мастера нет ни тела для ритуала, ни кусочка плоти, ни пряди волос; крови же самой Мэйв, сколько бы она ни пролила её на жертвенный алтарь, недостаточно.
Всё бесполезно – она видит это предельно ясно, но не может остановиться. И только вмешательство верховного триарха, обеспокоенного разворачивающимся хаосом, расценивает как разрешение (наконец-то) сдаться.

***

Мэйв не возвращается домой – просто не находит в себе сил пройти Грозовые врата, пока в душе кружится калейдоскоп из своих-чужих сомнений, разочарований, надежд. Ей нужно отдохнуть и хорошо подумать, для чего не годится излишне категоричная Аханнэ, поэтому Мэйв выбирает местечко в глуши человеческих земель, не особенно интересуясь мнением законного властителя. Полуразрушенная дозорная башня высится на опушке леса мрачной грудой камня, подслеповато щурясь окнами-бойницами; нахоженные тропы скрыты ковром зверобоя и вербены, а разбойники не держатся на почтительном расстоянии лишь потому, что волков опасаются больше, чем герцогской стражи. Конечно, это не сид – всего лишь убежище, но пока Мэйв обустраивается, её мысли тоже обретают порядок.
А потом напуганный конь выносит к её обители мужчину, отбившегося от спутников, и таинственная точка равновесия, которую Мэйв тщетно пыталась разглядеть повсюду, - в дневниках матери, среди вымощенных песчаником улиц Тар Эвернесса, в своей собственной голове, - маяком сияет в смеющихся голубых глазах.

***

Никто не предупреждает её, что одной любви недостаточно; что пришелица из народа, считающегося едва ли не легендой, в сонме бабочек-однодневок неизбежно окажется одинокой и чужой. Двор не принимает сеидхе, органически не способную произнести хоть слово лжи, а дражайшая свекровь шантажирует преждевременной кончиной, поминутно хватаясь за флакончик с нюхательной солью. Это можно устроить, но Дилан столь искренне переживает за мать, что ради него Мэйв успокаивается и даже находит представление забавным.
Жизнь в замке напоминает вооружённое перемирие, и в теории так может продолжаться ещё много лет, но на практике ей приходится сделать выбор – мучительный и страшный, стоя глубоко за полночь над кроваткой младшей дочери, которой нет ещё и двух зим. Привязанность, которую Мэйв испытывает к детям, глубже Великого моря, но она ничем не поможет, когда им придётся искать своё место в мире. Беспечно и жестоко подталкивать полукровок к осознанию своей особенности; к неясной тоске по вековым деревьям, под кронами которых им не найдётся места. Для того же, чтобы жить счастливо в Каэр Ревейне, им следует стать похожими на людей, - а значит, Мэйв должна уйти.
Дилан целует её волосы, расстроенный, постаревший за эту ночь больше, чем за десять прожитых вместе лет, но не в его власти что-то изменить – только позаботиться о малышах, которые ещё не знают, что слышали сегодня колыбельную на Ten Ahannai в последний раз. Мэйв даёт ему ещё немного времени, прикрывая глаза и отдаваясь нехитрой ласке, но с рассветом отталкивает и исчезает в хлопанье крыльев, не оставляя себе возможности передумать.

***

Она отсутствует на севере совсем недолго по собственным меркам, а по возвращении стоит над могилами мужа и двоих детей, мечтая о том, чтобы превратиться в безжизненное надгробие. Отчасти Мэйв это удаётся, и пожирающие её изнутри чувства оказываются в какой-то момент припорошены пылью – и горе, свернувшееся под рёбрами ядовитой змеёй, и счастье, требующее не выпускать больше красавицу Алантэ из объятий. Стихает скорбь, унимаются тревоги, и в этот раз она покидает столицу без сожалений, предпочитая наблюдать за судьбой дочери издалека.
Добрых сорок лет ничего не меняется, пока Мэйв безучастно встречает рассветы и закаты, но всё однажды проходит – и это тоже. Молодые сеидхе, навещающие Убежище, предупреждают о растущем напряжении, которое Мэйв игнорирует до тех пор, пока у неё на глазах не разворачивается буря; лотринский разрыв уничтожает не только всё живое вокруг себя, но и остатки благоразумия в головах людей и сеидхе, надумавших в самый тёмный час играть в войну, - между прочим, совершенно не приближая своими поступками всеобщее благо. Мэйв считает, что уже не способна ни о чём волноваться всерьёз, но сердце сбивается с ровного ритма, когда опасность нависает над кровью от её крови; и пусть одной любви недостаточно…
Она попытается снова.

5. Семья и окружение
Айрэ фэр Моруэн – мать; пропала без вести.
Бран ап Таррен – отец.
Шелин фэр Айриэнн – сестра; хозяйка сида Бан Невиннар.
Дилан фон Ревейн – муж; мёртв.
Алантэ фон Ревейн – дочь; герцогиня Улвенская.
Адриан фон Ревейн – сын; мёртв.
Артес фон Ревейн – дочь; мертва.
Эйрис фон Ревейн – внук; мёртв.
Эйрон фон Ревейн – внук.
Серен фон Ревейн – внучка.
Айнар фон Ревейн – внук.

6. Дополнительная информация
• Сеидхе, с которыми Мэйв была знакома более полувека назад, помнят её другой – чересчур серьёзной, но любознательной и целеустремлённой особой. Нынешнее эмоциональное состояние – не норма, а последствия глубокого душевного потрясения, из которого Мэйв не может (не хочет?) выбраться своими силами.
• Способность к эмпатии Мэйв контролирует значительно лучше, чем этого обычно ожидают окружающие. В юности, конечно, происходило немало эксцессов, но многолетние медитативные практики поправили дело; вероятность «утонуть» в чужих эмоциях по-прежнему существует, но в большинстве случаев Мэйв справляется. При хорошем раскладе она способна даже направить чьё-то настроение в нужную сторону, но для того, чтобы добиться в этом мастерства, ей следует бывать в обществе несколько чаще.
• Во время путешествий и бытового шпионажа предпочитает облик вороны – безобидной и привычной глазу птицы, а главное, не представляющей интереса для охотников.

7. Цели в игре
Выйти из депрессии и помешать Дикой Охоте уничтожить то, что осталось от человеческой части семьи; в перспективе – превратить север в нейтральную зону, буфер между Империей и Аханнэ.

ОБ ИГРОКЕ

1. Откуда узнали о нашем форуме
рпг-топ

2. Связь с игроком и частота отписи
https://vk.com/wildgrasses
ориентировочно 2-3 поста в неделю

3. Разрешение на передачу
исключительно в добрые руки