Соледад спала чутко: малейший шорох мог разбудить ее, как это случилось сейчас, когда муж проснулся раньше, чем обычно. Впрочем, сейчас много стало не так, как было обычно. Да и как оно все должно быть, обычно? Она не знала ответа на этот вопрос. У нее никогда не было обычной жизни. Могла бы быть, если бы ее не отправили в монастырь. И если бы она не вышла замуж за наследника престола. Так, по крайней мере, ей казалось.

До того, как попасть к монахиням, Соледад была немного другой. И сон ее не был таким чутким. Все началось в 11 лет, когда ее отправили в монастырь. Казалось, строгость воспитания и жестокость наказания за непослушание должны были сделать из нее кроткую, тихую женщину, но вышло наоборот. Чем сильнее было давление, тем больше она сопротивлялась и становилась упрямее. В детстве только милая madre знала, как найти подход к девочке и не будить спящий вулкан. Ее один нежный взгляд, одно доброе слово были сильнее отцовских громогласных воплей. Но все это теперь казалось не более, чем старым сном.

Вся ее жизнь казалась чередой странных снов и она все как будто не может проснуться, вернуться в мир, где все хорошо, где никто не хочет тебя наказать, не досаждает тебе нравоучениями, какой тебе стоит быть и … не хочет убить.

Впервые Соледад почувствовала страх так сильно. Но она не показывала его никому. И особенно мужу. Хайме не должен думать, что взял в жены пугливого и глупого крольчонка, он должен увидеть в ней сильную волчицу, партнершу, которая станет ему опорой и поддержкой. Инфанта не тешила себя розовыми мечтами о том, что этот брак будет по любви, тем более, что ей было чуждо само понятие любви, как бы красиво ей не описывали его придворные дамы, воздыхающие по молодым наследникам графов, а то и просто солдатам, в то время как сами являлись женами богатейших сеньоров вдвое старше себя.

Да, любви она не искала в этом браке, хотя ей повезло больше других: выйти замуж за молодого и отважного инфанта с горячей кровью и пылким нравом. Не менее пылким, чем ее собственным. Ей хотелось другого, более земного и реального – стать для него источником силы и энергии, помогать ему достигать целей, поддерживать, советовать и хранить его секреты. Быть маяком, к которому он будет возвращаться всегда, как бы сильно не унесло его штормом во всем водовороте королевских интриг и заговоров. Но проявить себя она не успела, первый шторм наступил так быстро и неожиданно, что Соледад не успела познать все прелести совместной жизни. Шторм нес их к берегам Рейнса. От этой мысли ей хотелось свернуться клубком под одеялом, но она продолжила дышать ровно и с закрытыми глазами прислушивалась к звукам. Хайме встал с постели, но находился еще рядом. Его тяжелый вздох был единственным, что нарушило тишину в этой тесной и душной каюте. 

О чем размышляет Хайме? Созрел ли в голове у него план или он растерян? Ей хотелось увидеть больше, то, что скрывается за броней уверенности и напора, которая не давала до этих пор переступать ему дорогу никому, но только его старшему брату Хуану. Соледад хотелось вскочить с кровати и обнять за плечи мужа, чтобы груз предательства так не давил на него. Но она оставалась в постели, только прислушиваясь. Услышав шаги, она поняла, что он вышел наружу. Через некоторое время было объявлено о приближении берега и сердце девушки подпрыгнуло. Тревога, которую она держала в себе и пыталась заглушить, теперь не давала ей ровно дышать. В каюте стало намного душнее и когда она резко вскочила с постели, не желая спокойно лежать, в то время как ее мысли метались туда и сюда, ей даже немного поплохело и закружилась голова. Девушка накинула поверх ночного платья накидку из плотного бархата и направилась наружу. Ее взгляд устремился к одинокой фигуре впереди, что смотрела в сторону берега.

Хайме стоял неподвижно, словно статуя. Глядя на него со спины, нельзя было угадать в каком настрое пребывал ее муж. Широкие плечи расправлены, темные волосы развеваются на ветру, руки скрещены на груди. Он настолько ушел в свои мысли, что не услышал, как она подошла к нему. Или это она так тихо подступила к нему из-за своего волнения, которое нарастало с каждой секундой, по мере приближения вражеской территории?

- Хайме, - негромко произнесла девушка. Рука потянулась и кончики пальцев чуть было не коснулись рубашки на спине, но в последний момент она опустила руку. А потом и вовсе сложила руки за спиной, пока муж еще оставался неподвижен. - Как думаешь, погода в Рейнсе действительно так ужасна, как о ней говорят?

Соледад не столько имела в виду погоду в прямом смысле, сколько интересовалась настроем Рейна к чужеземцам. Но муж все и так поймет. Он всегда улавливал ход ее мыслей с полуслова. Она лишь надеялась на то, что он не уловит ноту волнения в ее голосе. Как надеялась и на то, что он не прочтет это и во взгляде, который она устремила далеко за горизонт, дабы не встретиться взглядом с черными, словно агат, глазами.